Одежда
дней веселых и кручинных
Это
вторая публикация о женской народной одежде пензенской земли конца XIX - начала
XX в. (см. № 2 за
Особый
интерес представляют женские народные костюмы конца XIX - начала XX в.
Земетчинского района. На их покрой, и цветовое решение повлияли постоянные
контакты с близлежащими мордовскими селами, а общность климатических условий,
исторических судеб усилила это взаимное влияние. Данная территория была
когда-то глухой окраиной Пензенской и Тамбовской губерний, что создавало особые
условия для консервации архаичных черт народного быта.
Сказалось
и то, что примерно в XVI столетии сюда переселились представители мещеры,
обрусевшей, как предполагают, уже в XIII в. В то же время художественная культура русских этого региона
позволяет рассмотреть древнейшие славянские формы женских одежд и сделать их
реконструкцию.
Примером
тому - женские костюмы сел Кириллов, Красная Дубрава и Сядемка, выделяющиеся
густыми мареновыми оттенками красного цвета тканых и шитых узоров рубах,
наплечных верхних деталей; коротких шушпанов, запонов, длинных распашных
шушунов. Нам повезло, что до 1980-х годов в этих селах сохранилось сравнительно
много деталей женской одежды и полных комплектов, предназначенных на все случаи
жизни: для повседневного труда, для кручины и праздничных, так называемых
веселых дней.
В село
Красная Дубрава мы впервые попали в
Поразила
строгая монументальность этих кручинных одежд. Красные узкие полоски вышивки на
груди, запястьях рукавов и подоле запона не нарушали торжественной замкнутости
форм, а черная в белую клетку понева как бы придавала фигуре дополнительную
устойчивость. Создавалось ощущение, что человек, облаченный в такой наряд,
полностью сосредоточен на переживаниях о быстротечности земной жизни.
Видимо,
наиболее архаичный кручинный наряд мы приобрели в селе Кириллове. Он состоит из
рубахи с красно-черной вышивкой на груди и поликах и поневы-белоглазки. Запон украшен по низу тройной линией ромбических фигур в технике
белой перевити. Белизна запона, сохранившего туникообразный крой, играет роль в
решении этого костюма, к тому же к нему полагался совершенно
белый платок.
По
всей вероятности, древний траурный костюм наших предков был белым с небольшими
включениями красного цвета. Идея связи с солнечным божеством в различных
вариантах вкладывалась в сложнейшие композиции из ромбов, косых крестов, свастических
знаков и S-видных мотивов, составлявшихся на воротнике, груди, подоле одежд и
отражавших понимание мира древними аграриями. Понева же, которая была символом
женского продуцирующего начала, традиционно связывалась с кормилицей землей,
расчерченной на ровные рядки засеянного поля. Любопытно, что в соседних
селениях Тамбовской области даже само понятие траура определялось словами
ходить по белому.
На то
же указывает и еще одно обстоятельство: на кручинных запонах всех трех сел
основные полосы узора, украшающего подол, выполнены наиболее трудоемким
способом - белыми нитями по белому фону. Если в Кириллове это белая перевить,
шитая по специально разреженному холсту, то в селе Красная Дубрава - браное
ткачество.
Композиция
такого орнамента всегда четко делится на три части. Средняя,
самая широкая, обычно составлена из ромбов и обрамлена с обеих сторон
волнистыми линиями. У многих народов, в том числе у славян, волнистая линия
означала водораздел, границу различных явлений. Это же понимание, видимо, заложено
и в данном случае. Трехчастная орнаментальная композиция графически раскрывала
строение мира: небесную, земную и подземную сферу, куда уходили умершие.
Средний ряд олицетворял сферу существования человека, где главную роль играло
солнце с его благодатным теплом. Очевидно, изображенный на кручинных
запонах Кириллова и Красной Дубравы узор означает ограниченность земной жизни,
ее кратковременность.
Кручинный
костюм женщины села Сядемка отличался иным ритмом клетки на поневе, шушпаном с
длинными рукавами и неширокой красно-бордовой каймой на подоле, а также
запястьях рукавов. В этом наряде размещение цветовых пятен особенно гармонично:
они как бы постепенно разрежаются при переходе от черной поневы к белому верху
шушпана.
Практически
во всех узорах вышивки или ткачества Земетчинского района прослеживается связь
с идеей всеобщей зависимости небесных, земных и потусторонних явлений.
Все
праздничные одежды женщин этих сел отличаются необыкновенной декоративностью. В
их убранстве сложнейшие шитые или браные узоры с большой смелостью и в то же
время достаточно органично дополняются кумачными, ситцевыми вставками,
шелковыми лентами, золотным кружевом, мишурой и блестками. Совершенно необычны
тканые на дощечках узкие пояса, которыми опоясывалась понева. Сдвоенные концы
пояса унизывались разноцветным бисером, украшались одним, двумя, иногда тремя
замкнутыми узлами, кистями шерстяных разноцветных золотных нитей. Форма
замкнутого узла, известного в древности у многих народов, в том числе у славян,
означала различные благопожелания.
Убранство
отдельных предметов изменялось по мере ослабления кручины. На поневе постепенно
увеличивается количество клеток, так называемых глаз (от 8 до 12 на ширине
полотнища), чем усиливается ее нарядность. В рубахе соотношение кручинности и
веселости отражалось прежде всего на украшенности
поликов, которые в определенной последовательности заметнее выделялись.
Полики совершенно преображают облик красненских праздничных рубах: все более
активные вертикальные линии дробят фигуру женщины и делают ее стройнее. Если
учесть, что на образцах траурной одежды, наиболее древней по своей сущности,
полики не выделялись, то можно предположить, что с очень отдаленного времени,
когда начинается совместное проживание славян этих сел и недалеко находящихся представителей
мордвы, происходит их взаимное влияние друг на друга.
Об
этом свидетельствует и совершенно особая цветовая гамма праздничных одежд всех
трех сел, в которой преобладают глубокие мареновые
оттенки красного цвета. Принципиально не отличается от мордовской вышивки
ковровое заполнение узора, иллюминирование красно-белого колорита искорками
цветных нитей, дополнение шитых и браных орнаментов блестками, бисером,
металлическими нитями.
В
этом плане примечательна эволюция шушпана - короткой наплечной одежды, которой
дополняли свой наряд женщины сел Кириллов, Красная Дубрава и Сядемка. Если
кручинный шушпан села Сядемка сохранил до начала XX в. Классический туникообразный
крой и поперечное расположение узорных полос, то праздничные шушпаны дошли в
значительно измененном виде. Продольные вставки однотонной (бордовой, красной)
или полосатой шерсти, расположенные по сторонам центрального полотнища и
подчеркнутые узкими строками счетного шитого узора, определяют новый цветовой
ритм шушпана, его композицию. И хотя кайма подола по-прежнему доминирует и
остается самой сложной в своей разработке, яркие вертикальные линии существенно
меняют восприятие предмета.
По
всей вероятности, этот важный для художественного оформления элемент был
заимствован у соседней мещеры, переселившейся на пензенские земли, как мы уже
отмечали, не ранее XVI в.
Праздничные
ансамбли женского костюма 1910-20-х годов содержат много новых элементов,
связанных с надеждами на улучшение жизни русской пореформенной деревни, а также
с проникновением из города сравнительно недорогих фабричных материалов. В большинстве случаев новое органично вплеталось в старое.
Неизменность кроя и устойчивость традиционной композиции размещения цветовых
пятен удерживали женский костюм в более или менее определенных рамках.
В то
же время отдельные образцы, например праздничные запоны сел
Красная Дубрава и Сядемка 1920-30-х годов, свидетельствуют о полном вытеснении
прежней устоявшейся стилистики. На кайме подола такого запона, так называемой
сряде, обилие лент, нашивок, золотистых блесток, галуна и бахромы. Природный
вкус подсказывает женщине, как уравновесить всю композицию: верхнюю часть -
рукава - шить из яркого однотонного или с набивным рисунком покупного ситца
вместо привычного домотканого полотна.
Годы коллективизации
почти повсеместно привели к утрате традиционных форм женской одежды. На смену и
поневному костюму, и сарафанному комплексу в 30-е годы приходит более удобный в
новых условиях, претендующий на повторение городской моды комплект из юбки и кофты,
часто сшитый из одинаковой ситцевой или сатиновой ткани. Как обеднели краски
праздничных хороводов, вечерних девичьих гуляний, как постепенно без надобности
стали забываться тонкости ткацкого мастерства и узоры вышивок, утрачиваться
связь с древнейшими представлениями предков!
В
заключение хочется посоветовать тем, кто создает сценические варианты
традиционной народной одежды, соотносить ее с характером избранного репертуара.
Так, протяжные северные или казачьи песни желательно исполнять в костюмах с сарафанами.
А вот частушки проникли в русскую деревню только в начале века, получили
большое распространение в 1920-30-е годы. Видимо, их исполнителям логичнее
надеть ситцевую парочку.
Если
же народный коллектив однороден по своему месту рождения и привязанностям, необходимо прежде всего выяснить то исконное, глубинное, что составляет
основу художественной традиции данного селения. Если удастся, то в одном доме,
если нет, то из разных домов подобрать полные комплекты и попытаться их
воспроизвести в современных материалах.
При
известной чуткости и понимании местной традиции (только не нужно жалеть времени
на предварительный сбор необходимых сведений), известном терпении эта задача
вполне посильна нашим современницам. Ведь они внучки и правнучки тех кудесниц,
о мастерстве которых этот рассказ.
